Опубликовано 30.10.12 в Грани.ру (копия)
Раз в несколько месяцев тайный следственный конвейер «им. 6 мая» вылезает на публичное обозрение. Когда приходит пора продлевать обвиняемым арест. Тогда происходят суды. С каждым разюираются по-отдельности.
Сегодня судья Басманного суда Скуридина вместе с представителями следствия и прокурором Филипчуком «отработали» троих. Они очень разные. Владимир Акименков признает себя членом Левого фронта, Ярослава Белоусова в прессе называют националистом, Алексея Полиховича следствие считает «антифой». Вопрос, признавать ли свои политические взгляды на явно политическом процессе, — отдельный, и каждый решает его сам. Я не посмею советовать: сидеть им, а не мне. К тому же вряд ли кого интересуют реальные взгляды ребят в стране, где любое определение взглядов — не более чем штамп, заведомо относящий человека к категории друга или врага. А для Системы любой самоопределившийся без разрешения — враг по определению.
Они разные, а суды по ним — близнецы. И выглядят все — не фонтан: уже сказывается тюрьма. Различия — в малых деталях.
Акименков держится строго, говорит грамотно и солидно, а глаза воспалены и вообще какие-то странные, нездоровые. Он не просит, скорее обвиняет: «Я семь недель нахожусь в больничном блоке «Лефортова» для обследования, но никто меня не обследует. А условия здесь гораздо хуже, чем в СИЗО. Свет — только искусственный, мерцающий, такой, что здесь, в зале суда, после него я чувствую себя ослепленным. В результате я уже не вижу вашего лица, Ваша честь. Еда несъедобна, никаких витаминов, которые нужны для глаз, а на мои просьбы перевести сюда мои заказы и деньги из СИЗО мне хамски отказывают, и я не могу ничего купить. Ваша честь, мне не с чем сходить в туалет и нечем помыться. Это унижает мое человеческое достоинство, Ваша честь. Я не хочу слепнуть и имею право рассчитывать на достойную жизнь!» И адвокат Аграновский выбирает агрессивную тактику. «Во всем этом допотопном списке заболеваний, запрещающем пребывание в тюрьме, есть лишь одно про глаза — полная слепота. Вы, похоже, именно этого и добиваетесь! …Я не понимаю, зачем держать всех этих ребят в тюрьме. Это варварство оппозицию не устрашает, а лишь дискредитирует власть!»
Ярослава Белоусова два адвоката защищают, напротив, спокойно, здесь другие аргументы. За него готовы поручиться 9 депутатов четырех муниципальных округов, где он активно участвовал в выборах, научные эксперты. Аграновский: «Биография Белоусова почти идеальна!» Студент-отличник, политолог, писал курсовую про роль соцсетей в организации массовых протестов. Учеба, жена, полуторагодовалый ребенок — куда ему скрываться? В середине заседания взрывается его теща, в доме которой живет молодая семья: «Да что мы тут сидим, это спектакль, лучше сразу проштампуйте!» Приставы, чему-то обрадовавшись, выводят ее из зала и оформляют административно наказуемое деяние — оскорбление суда. Проштамповали Ярослава чуть позже, «соблюдя» нужные процедуры.
Суды по продлению арестов. Фото автора и Дениса Бочкарева
Алексея Полиховича поддерживает в зале вся семья. Сам он немногословен, только смотрит на все удивленными глазами. До сих пор! Есть в Басманном суде один пристав — маленький, но крепкий, очень самоуверенный, вечно покрикивает хозяйски на посетителей, не особо и грубо, но чувствуется — получает человек удовольствие от власти. В какой-то момент они встречаются взглядами с Алексеем: искушенный жесткий сторож и добрый пес, не знающий, обижаться ему или удивляться тому, что его так больно пнули сапогом…
Отца одного из «болотников» Артема Савелова уже привычно видеть, он посещает практически все суды. Жаль, он — один. Хотя он не такой уж простой «обыватель», каким представляется. Случайно в разговоре выяснил сегодня, что Виктор Иванович в свое время побывал у Белого дома и в августе 91-го, и в октябре 93-го. Особо не геройствовал, но поприсутствовать и увидеть своими глазами считал своим долгом. В 93-м в Останкино не поехал, ушел, говорит, вечером 3-го, а на следующее утро… И странно так смотрит. Потому что на следующее утро в оставшихся стреляли из пушек. И 6 мая не был на Болотной. Зато теперь сидит на «чужих» судах. Такой вот «инженер-дачник»…
Все остальное — ходатайства следствия о продлении ареста, аргументы прокурора, решение судьи — под копирку. Я в восьмой или девятый раз слышу один и тот же текст. Разве что молодой следователь, сменивший своего коллегу на рассмотрении Полиховича, вносит некоторое веселье. Он путает слова, читая бумагу, и почему-то делает пропуски в привычном тексте. Судья тут же приходит ему на помощь: «А есть ли особая сложность следствия?» — «Есть, — радуется следователь. — Она в большом объеме следственных действий, значить!» — «Допрошено сколько?» (эти данные за все предыдущие разы мы выучили наизусть) — «Более 1500 человек!» — «Обвинение скольким предъявлено?» — «Я точно сказать не могу… 16 лицам, кажется, значить».
Я восьмой раз сижу на судах по продлению ареста «болотников». Восьмой раз защита вопрошает, в чем же «веские доказательства» необходимости держать людей в тюрьме. «В том, что они достаточны», — убеждено парирует прокурор. Все. Суд согласен.
Подследственные по мнению следствия «будут оказывать давление на свидетелей и продолжат свою преступную деятельность». Что это означает? Акименков бросил прямой длинный предмет в сторону полиции, не то палку, не то пластиковое древко флага. Куда попал — неизвестно. Свидетель — полицейский Егоров. Один. Белоусов бросил в полицию круглый предмет. Попал в плечо бойца Филиппова. Он и есть свидетель. Утверждает, что круглый предмет был биллиардным шаром. Полихович «схватил задерживаемого молодого человека за талию и тем мешал производить задержание».
Это то, что им вменяют. За это они будут сидеть в тюрьме до суда уже точно 7 месяцев. Правда, есть еще одно: «массовые беспорядки», 1500 опрошенных, 60 пострадавших полицейских, грузинские шпионы. Да, и еще — «поджоги», которые как-то незаметно появились в привычной по прежним «судам по мере пресечения» формуле. Без поджогов нельзя квалифицировать массовые беспорядки! Так что не зря будут сидеть ребята. Интересно, Бастилию — тоже они?