Опубликовано 28.08.2013 в Грани.ру (копия)
Полицейские — свидетели и потерпевшие — пошли косяком. Они очень разные, как и все люди. Есть, конечно, и общее, «профессиональное». Похоже, все искренне верят, что 6 мая на Болотной были массовые беспорядки. Ну а как же? Люди выкрикивали антиправительственные лозунги и не хотели расходиться. Законность согласованного митинга не очень укладывается в милицейское сознание: ведь ясно дали понять — уходите. И уж совсем безобразие — некоторые сопротивлялись! В общем — бардак. Много народу — значит, бардак массовый.
В деле к показаниям каждого приложена должностная инструкция, предписывающая строгое следование законам и Кодексу профессиональной этики. И слушаться начальство. Что важнее?
За прошедшие дни допросили двоих по эпизоду Степана Зимина. Как я не раз писал, следствие в этом деле «плясало» от видеозаписей. Но на Зимина (как и на Акименкова, и на Савелова) в деле нет ни одного хоть сколько-нибудь уличающего видео. Только кадры задержанного Степана возле автозака. Все строится на показаниях полицейских.
Боец ОМОНа Денис Куватов — потерпевший. Утверждают, что брошенный Степаном кусок асфальта сломал ему палец. Боец Куватов заметно «тормозил». Отвечая на вопросы адвокатов, упорно смотрел вниз, на полочку для бумаг, с которой явственно светился экран телефона. Прокурор Костюк в это время набирала что-то на своем гаджете. После предложения адвоката Бадамшина прекратить пользоваться подсказками боец телефон убрал и стал поживее.
Потерпевший Денис Куватов и прокурор Стрекалова. Фото Александра Барошина
Еще на следствии он менял показания: по горячим следам сказал, что не видел, кто бросил камень. Потом «вспомнил» Зимина. На суде он вдруг еще дополнил свои показания: Зимин «затаскивал» его коллег в толпу. Зачем? Он не знает. Видимо, с недобрыми намерениями. Еще оказалось, что Зимин не один раз камень бросил, а «многократно». При этом Зимин находился «в глубине плотной толпы», даже «в давке». Но как-то умудрялся постоянно «быть в разных местах — левее, правее, по центру». «Он в разное время кидал камни и мог находиться в разных местах». И это — в течение 3-5 минут. Попытки выяснить, как же это удавалось двухметровому плотному парню, ни к чему не привели.
Адвокат Степана Максим Пашков поднажал, и от многократного кидания остались два броска, на которых боец настаивал твердо. Отбиваться ему было трудно. Если видел моменты всех бросков, то почему не увернулся? Как узнал, что это асфальт? Увидел его только при ударе об руку. Может, и момент броска не видел, и кто бросал? Ответы были невнятны.
Затем судья (что бывает нечасто) позволила адвокатам огласить медэкспертизу Куватова. А там — черным по белому: «характер травмы… полностью исключает возможность ее возникновения в результате удара твердым тупым предметом, в том числе куском асфальта». Механизм образования травмы — кручение, а не удар. Зачем они кладут в дело экспертизу, полностью дискредитирующую версию обвинения? По тупости или из уверенности, что прокатит любое?
Но и это было не все. Выяснилось, что следователь показывал на допросе Куватову фото и видео событий, в том числе кадры задержанного Зимина. Было это как раз перед тем, как Куватов его «вспомнил». И перед процедурой опознания! В протоколе допросов этого, конечно же, нет. Все. Если судить по закону, боец с треском теряет всякое право давать показания против Степана. Если по закону…
После Куватова «к барьеру» вышел его командир — лейтенант Кирилл Кувшинников. Как свидетель его «страданий» от Зимина. Степана они задерживали вместе. Лейтенант, как и положено по званию, оказался более рассудительным и уверенным в себе. Многие детали эпизода, описанные во время следствия, он вообще опустил. Правильно, лучше не вдаваться. Он явно старался решать две задачи — не подвести начальство и остаться честным. Я не знаю, как к этому относиться. Во всяком случае, Зимину его показания пошли скорее в плюс. Он видел, как Зимин что-то бросил, но не видел, как и от кого получил Куватов свою травму. А Зимин никого никуда не «затаскивал», просто пытался вырваться из рук. Кроме Степана, в толпе было человек 10 в масках. К Зимину и ко всем сидящим личных претензий не имеет и от них не пострадал. Хотя пострадал от «неизвестных» — получил несколько синяков.
Потерпевший Кирилл Кувшинников и прокурор Костюк. Фото Александра Барошина
Зачем люди брали барьеры (это было уже после задержания Степана)? Обвинение говорит — чтобы таранить ими полицию. Кувшинников снова «на двух стульях». С одной стороны — врет, что барьеры люди отнимали у полицейских (их принесли совсем с другой стороны набережной). С другой — «таким образом они ограждали себя от полицейских» (это правда). Зачем? Это один из важных моментов для понимания событий. Барьеры пытались поставить в месте, где полиция впервые врезалась в толпу, избивая и задерживая всех подряд. Кувшинников считает, что лишь для того, «чтобы помешать задержаниям особо активных граждан».
Затем он стал веселить народ довольно хлесткими ответами. «Как опознали себя на видео?» — «Я всегда себя опознаю, даже в зеркале». — «Но вы были в шлеме?» — «Я и в шлеме красивый».
Иногда им задают совсем не юридические, «человеческие» вопросы. Владимир Акименков — Кувшинникову: «Вы не считаете, что вас использовали 6 мая?» Обычно такие вопросы судья отводит. Но адвокату Макарову позволила спросить по-простому: «Так кто же начал драться первым — полиция или демонстранты?» Лейтенант пытался отговориться как-то казенно, Макаров настаивал. «Да не знаю я, кто первым начал!» — в сердцах почти выкрикнул Кувшинников. Мне кажется, что на этом суде происходит какая-то гораздо большая драма, чем попытка осудить невиновных. И полицейские вовлечены в нее не меньше, чем те, кто сидит за стеклом.
Допросы долгие и тяжелые. Иногда вопросы повторяются. Адвокаты порой вынуждены пропускать бесконечные заседания — у них кассации, другие дела. И здесь еще одна очень серьезная проблема: невозможно оперативно получить протоколы прошлых заседаний. Да что вчерашние! Последние выданные судом протоколы — от 20-х чисел июля! Невозможно анализировать показания, готовиться.
Но что ждет нас в суде завтра — также тайна. Обвинение не сообщает нам о своих планах. Что будут зачитывать? Какого свидетеля приведут? Невозможно выучить наизусть 70 томов дела, и завтра мы снова будем лихорадочно листать бумаги и файлы в своих лэптопах, пока очередной полицейский не спеша идет к трибуне.
Сегодня в зале был отец Александра Марголина. Тот пока просто сидит в ожидании своей очереди. Гаскарову вон нашли второго «потерпевшего». Ему пока нет. И то хорошо.
Степан Зимин (в центре) и Алексей Полихович. Фото Александра Барошина