10.06.2013 Опубликовано в Грани.ру (копия)
Разобравшись с “прелюдией” Марша миллионов, затором и первым прорывом, перейдем к главной теме: столкновениям и насилию. Насилие со стороны полиции лучше не описывать, а показывать. Гораздо больше споров вызывает вопрос, было ли насилие со стороны демонстрантов. Да, впервые за многие годы митингующие оказали полиции сопротивление. Чтобы понять, в чем оно выражалось, рассмотрим самые распространенные действия людей на площади.
1. Эмоциональный жест, не имеющий целью причинение физического вреда
Перед первым прорывом уже была обида на полицию, пугающую огромными силами, перегородившую площадь, видящую в людях изначально опасных преступников. После часового стояния у некоторых возник кураж: “А вот все равно пройду!”. Пройти, только чтобы показать, что “вы не всесильны”. Далеких планов нет: зайти на площадь там, где договаривались, уйти с жары в тень “Ударника”, выйти из давки и тесноты на огромное пустынное пространство за спинами оцепления. “Прорвавшись”, они и не идут дальше, разве что – к скверу, где и должен был быть вход на митинг. И вовсе не одни молодые участвуют в толкотне с шеренгой полицейских (см. фото). Можно, конечно, убеждать всех и себя в коварном замысле “похода на Кремль”, все больше теряя связь с реальностью…
Позднее было кидание предметами, неспособными причинить вред: пустыми пластиковыми бутылками и пр. Представьте себе состояние человека, швырнувшего собственный башмак, зонтик и даже пакетик с бутербродами (было и такое). Я видел на записи человека, кинувшего пластиковую бутылку, а затем горячо убеждавшего других не бросать камни. Бросок пластиковой бутылки – обвинение Кохтаревой, за брошенный лимон год сидит за решеткой Ярослав Белоусов.
Думаю, к этой же категории можно отнести и поваленные в самом конце событий туалеты (обвинение Ковязину и Рукавишникову). Очевидно, что это не был акт вандализма (не волновало их имущество ЖКХ). И одновременно это не имело никакого практического смысла – защититься ими было невозможно. Действие выглядит чисто символически, как жест отчаяния, отказ признавать право ОМОНа накинуться и вязать, бить, уносить.
2. Препятствование задержаниям
Самое распространенное физическое действие. В большинстве случаев – сцепка с задерживаемым, выдергивание его из рук полицейских (обвинение Алексею Полиховичу). Как правило, люди старались не прикасаться к полицейским, понимая свою беззащитность в возможном противоборстве. В редких случаях – отталкивали полицейских или оттаскивали их от задерживаемого. Именно в таких действиях обвиняются Гаскаров и Кривов. Массовость такого поведения объясняется тем, что большинство было абсолютно уверено в противозаконности действий полиции, разгоняющей согласованный митинг. Это отметили более 80% очевидцев, оставляя свои показания комиссии общественного расследования. Даже Максим Лузянин, заключив сделку со следствием, признав полностью свою вину и дающий “правильные” (с точки зрения следствия) показания, не удержался: “Я отлично осознавал, что действия сотрудников носят правомерный характер, но меня это никак не могло убедить” (из протокола допроса).
3. Провоцирующие действия
Я предпочитаю говорить “провокации”, а не “провокаторы”. Фобия на провокаторов вообще очень распространена и в нашем общественном сознании, и в риторике власти. С обеих сторон (в показаниях демонстрантов и полицейских) постоянно упоминаются “провокаторы” – как “люди в черном” (масках или капюшонах). Кем они могли быть?
Рассмотрим разные группы на этапе шествия (пока колонны еще не перемешались):
Ребят “в черном” можно найти среди самых разных групп. Толстовка с капюшоном – даже не субкультурная одежда, а признак молодежной моды. Тем же стала балаклава после процесса Pussy Riot. А если бы кто-то захотел внедрить настоящих провокаторов, то эта одежда была бы лучшей маскировкой. Были ли специально внедренные провокаторы и что они делали, доподлинно неизвестно. Скорее всего были. В толпе заметно много оперативников, молодых “нашистов” и прочих “чуждых” демонстрантам личностей. Но пока самыми достоверными мне кажутся рассказы о подстрекателях, кричавших “наших бьют”, “убили” и пр. Отсматривая видео, я и сам не раз замечал вполне крепеньких мужичков неопределенной социальной принадлежности, которые вели себя неожиданно истерично, театрально вопя и причитая.
После того как полиция пошла в атаку и вклинилась в толпу, в нее полетели куски асфальта (около 18:30). Похоже, бросала и Саша Духанина. Одни люди (очень немногие) бросали. Другие пытались их остановить. Большинство оставались наблюдателями.
Самый яркий эпизод – когда несколько человек дружно атаковали стоящих полицейских. Занятно, что среди них нет людей в масках и капюшонах. Вольно или невольно они спровоцировали еще большую жестокость со стороны полиции. Обозленные омоновцы хватали кого попало, бросаясь на стоящих у парапета людей. Это вызвало ответную вспышку гнева и сопротивления, но об этом ниже. Столь явный эпизод коллективной “первичной” агрессии на всех съемках я нашел… только один, и длился он не более пары минут. Недаром он так растиражирован пропагандой! Единственное, что известно о его участниках, – они не арестованы. То ли потому, что их давно нет в стране, то ли искать их не хотят.
В то же время двухметрового гиганта Степана Зимина в черной толстовке, который, судя по показаниям свидетелей-полицейских, обвиняется именно по этому эпизоду, среди них нет..
Был еще газ. Кто распылял его в каждом случае – неизвестно. Есть видео, где баллончиком пользуются люди из толпы. Некоторые свидетели говорят, что полиция тоже использовала газ. Судя по описаниям, скорее всего применялись разные виды газа.
Что бы там ни было, вопрос провокаторов — вовсе не главный в Болотной истории. Я думаю, что очень многие в глубине души мечтали в тот день переломить ситуацию в стране. Но на это не хватило ни численности, ни решимости. Нашлось лишь совсем немного тех, кто был заинтересован в эскалации насилия. И были это кремлевские провокаторы или радикалы из числа демонстрантов — неважно. Масса в критический момент сделала свой выбор в пользу ненасильственного протеста. Я помню, как никакие заслоны не могли остановить демонстрантов 1 мая или 3 октября 93-го. На Болотной такого настроя не было.
4. Самооборона в стрессовой ситуации и состоянии аффекта
Когда группы рассечения и задержания ОМОНа вклинивались в толпу, люди иногда оказывали сопротивление. Особенно ожесточенным и нервным оно было в эпизодах со стороны канала. Бронированные, вооруженные дубинками омоновцы прижимали людей к воде, не оставляя выхода. В этой ситуации человек не мог ожидать для себя ничего хорошего. Ощущение безвыходности вообще описывают многие, находившиеся в самых разных местах Болотной. Они были уверены в том, что окружены и с ними можно будет сделать что угодно. Их действия в таком случае нельзя рассматривать иначе, как совершенные в состоянии аффекта. При этом у них хватало мужества защищать свою жизнь и здоровье. Учитывая, что пластиковые удочки не самое эффективное средство защиты от полностью экипированного омоновца.
Действия подавляющего числа людей были хаотичны и ненасильственны, это была лишь реакция на происходящее. Те, кто был поодаль от передней линии, спокойно разгуливали и беседовали, часто не зная о происходящем рядом. По мере рассечения полицией толпы площадь соприкосновения увеличивалась и в конфликт включалось все больше людей. Многие начинали реагировать лишь тогда, когда прямо на них внезапно вылетал очередной омоновский клин. К сожалению, я не могу проиллюстрировать свои слова видеосюжетами, поскольку сомневаюсь, что Следственный комитет согласится со мной. А каковы могут быть последствия для людей мы уже видим по “Болотному делу”.
Многие очевидцы в качестве одной из главных причин стресса называют невозможность покинуть место событий. Несмотря на утверждения полиции, что выход всегда был, мы нашли немало кадров, подтверждающих эти свидетельства:
То, чего не было
1. Статья “массовые беспорядки” предполагает использование против полиции оружия. Увидев одну съемку, я вздрогнул: травмат? боевой? Но нашелся другой ракурс и развеял сомнения. Хотя к следственному делу это видео, скачанное из Сети, приобщено. А к названию в скобочках приписано: “ствол”. Вот как этот “ствол” выглядит на самом деле:
События на Болотной 6 мая 2012 г. Неизвестный распыляет газовый балончик
Болотная. “Ствол”, оказавшийся газовым баллончиком
2. Вскоре после прорыва (около 18:10) разнесся тревожный слух. Сергей Минаев в прямой трансляции цитирует твиттер журналистки “Эха” Тони Самсоновой: “Милиционера несут – его пырнули ножом”. У Тони отличный наблюдательный пункт – ресторан “Рис и рыба” на втором этаже “Ударника”. Все как на ладони. Только вряд ли с такого расстояния можно разглядеть детали. Тем не менее информация разлетается быстро. Вскоре МВД передает в оперсводке о “ножевых ранениях”, полученных полицейскими в стычках. Очевидцы слышали, как об этом говорили по рациям омоновцы на площади. Но не сама же Тоня это придумала! Полагаю, ответ в ее же репортаже. Чуть позднее она пишет, что рядом с ней к окнам прилипли и опера центра “Э”: “эшникам ведь тоже интересно”. И еще через пару минут: “Вы хоть понимаете, что я пишу, не отрываюсь, а чуваки в штатском мне диктуют, я а поднимаю голову, чтобы свериться с реальностью”. Похоже, один раз не сверилась. Поскольку позднее из полусотни “запротоколированных” пострадавших полицейских ни одного с ножевым ранением не оказалось. Вряд ли стали бы скрывать!
3. Следствие утверждает, что демонстранты “давили полицейских металлическими загородками”. Это ложь. Кто кого давил и с какими целями, вы сами можете убедиться.
Полиция
Чтобы понять действия полицейских, рассмотрим схемы их передвижений в хронологическом порядке:
18:00 – Начальное положение, сохранявшееся с 17:00 до 18:00 (до прорыва); 18:17 – Попытка первого рассечения толпы полицией; 18:20 – В месте первого рассечения люди отгораживаются от полиции заграждениями, стоявшими у парапета; 18:26 – Второе рассечение толпы после прорыва полицией заграждений; 18:31 – Отсечение стоящих на Малом Каменном мосту от набережной и выдавливание их на Полянку; 18:51 – Попытка сжатия оставшихся на набережной параллельно реке. Ответные атаки кусками асфальта со стороны демонстрантов; 19:25 – Сжатие остающихся на набережной. Отсечение Лужкова моста и вытеснение с него демонстрантов
После 19:30 на Болотной остаются самые стойкие, осознанно отказывающиеся покидать место митинга. Люди локализованы на небольшом участке набережной. Полиция от стратегических маневров переходит к попыткам разобраться с плотно стоящей группой. Это удается не сразу:
Глядя сверху, понимаешь, что полиция все время использовала стандартные способы разгона толпы и зачистки территории! Но требовала ли того ситуация?
Если дать себе труд посмотреть достаточно длительные записи, то видно: короткие вспышки столкновений возникают, как только полиция совершает очередной рейд вглубь толпы. В промежутках (длящихся до 20 минут), когда ОМОН не проявляет активности, люди не атакуют первыми. А после нескольких коротких, но яростных столкновений на набережной в 18:50-19:00 демонстранты лишь стоят в сцепках и скандируют.
А КАК полиция решала свою задачу, можно только смотреть:
Проштудировав все, что было возможно, о событиях 6 мая, я знаю теперь и массу других интересных и показательных деталей. Но для меня тема насилия на Болотной – не вопрос существования провокаторов или “кто первый начал”. Это вопрос самого права на насилие. У кого его больше: у власти или у граждан? Или поровну? И еще: насилие всегда порождает насилие. Уходя с площади сквозь плотный коридор бронированных “стражей”, один из демонстрантов внятно произносит: “Хорошо вы, ребята, на нас потренировались сегодня. Ну ничего, мы тоже кое-чему научились…”