«Продлили» и Сергея Кривова

Опубликовано 14.12.2012 в Грани.ру (копия)

И еще один «суд по продлению». Сегодня солируют молодой следователь Денис Курдюков из Ярославля и председательствующая в Басманном суде судья  Ольга Солопова. Судья на порядок грамотнее и увереннее.

Следователь: «…и оба сотрудника его опознали. Кажется. Подтверждается очными ставками и… и …»
Судья: «Наверное, протоколами подтверждается?»
Следователь: «Да, и протоколами».
Судья: «Так оценивайте же эти данные! Почему вы настаиваете на продлении срока содержания под стражей?»
Следователь: «Ну… Он может продолжаить преступную деятельность…» (Смех в зале)
Судья: «А чем подтверждается ваше мнение, что он может продолжить и (с особым нажимом, поскольку следователь забыл эти слова) препятствовать следствию?»
Следователь: «Он постоянно, и даже после совершенного преступления, участвовал в митингах и пикетировал Следственный комитет!»

Кривов действительно постоянно выходил с одиночными пикетами после возникновения первых арестов по «Болотному делу».  Может быть, он им просто надоел?

Я давно выучил стандартные формулы ходатайств обвинения и доказательств жуткого могущества обвиняемых, в силу которого их и надобно содержать под стражей. А вот следователи все никак не выучат…

А я снова рассматриваю приставов. В Басманном суде они соревнуются в элегантности ношения беретов. Сегодня один из них появился в зеленом (форменные — черные), угол его заглажен до толщины бумаги и язычком свешивается на висок бравому парню. Они молоды, невысоки, худощавы и очень вдумчивы. Кажется, они всерьез верят, что здесь творится нечто серьезное — Правосудие! Вдруг вспоминаю фотографии юных бойцов красных кхмеров, виденные не так давно в Камбодже, и становится совсем неуютно.

Вину Сергея Кривова (помимо участия в мифических массовых беспорядках) доказывают два свидетеля, бойцы ОМОН — Алгунов и Моисеев. Я так и не понял, в каком качестве они фигурируют — пострадавших или свидетелей? Следователь называл их то так, то этак. Алгунов пострадал сильнее — после того как он в борьбе за металлические загородки потерял дубинку, ему диагностировали ушиб правой кисти. Моисеева Кривов якобы толкнул двумя руками в грудь, отчего тот «потерял равновесие». Оба виденные мной в видеозаписи эпизода полицейские описывают… не совсем точно. Во всяком случае, мне не удалось увидеть на записи ни одного удара со стороны Кривова, да и дубинку у полицейского отнял не он. Но утверждается, что отнял, а затем и бил ей по рукам омоновца.

Сам Кривов вполне бодр и собран. Украдкой хитро подмигивает сидящим в зале соратникам. Но не расслабляется, показалось, что чуток лишнего напряжен. Уверенно описывает события: «Несколько высоких ребят с плакатами сзади начали бросать палки и камни в полицию и толпу, через несколько минут исчезли. После этого полиция стала активно вытеснять демонстрантов к каналу. Статья 212 для данных событий вообще неприменима, поскольку предполагает погромы, использование огнестрельного орудия, взрывчатых веществ и т.п. Ничего этого не было».

Цитирует Уполномоченного по правам человека Лукина. Вину не признает: «По 318-й единственное вмененное мне — синяк, причем не доказано, что нанесенный именно мной. Я отдаю себе отчет в серьезности обвинений и последствий. Все следственные действия закончены, и я просто не смогу вмешиваться. В то же время, находясь на свободе, мог бы знакомиться с материалами дела гораздо быстрее и избавить государство от необоснованных трат».

Самое прекрасное, что вижу в суде, — «группа поддержки». Это самые стойкие и верные товарищи. Уличные активисты. «Пехота». Которые — и в мороз, и под дождем. Они часто путают юридические термины и относятся ко всему происходящему излишне эмоционально. Но такого количества тепла и поддержки, которые им удается передать арестованным в краткие моменты, когда это возможно, — взглядом в зале, хлопками в коридоре, когда проводят мимо под конвоем, — наверное, никто не смог бы передать. Возможно, именно они и нужны обвиняемым тут, в зале суда. Но не могу избавиться от ощущения какой-то полной изоляции. Все эти люди — и сидящий в клетке арестант, и те, кто в зале, кажутся пленниками в стане врага. Хозяева здесь — все, кроме них: от пристава до судьи.

Но эти пришедшие добровольно люди не хотят принимать правил дурной игры. Они ловят каждую интонацию судьи. «Видели, судья постоянно поправляла следователя и даже помогла адвокату, запутавшемуся в формулировке! Кажется, она сочувствует Сергею!» — надеются они. Эти судейские причуды я видел не раз. К чему они, если решение уже написано заранее, я не понимаю.

Но сегодня я увидел редкую картину: судья Солопова под охраной пятерых спецназовцев шла сквозь толпу по коридору под оглушительные крики «Позор!». И ничего, кстати. ОМОН не вызвали.